Упрямая гувернантка - Страница 54

В голову Виктории приходили самые диковинные планы. Например, привязать к спине кошки записку, если она найдет, чем и на чем писать, и послать ее опять в надежде, что кто-то ее заметит. Разумеется, ничего бы не вышло. Кроме других соображений, эта строптивая дама раздерет ее руки в кровь, если она только попробует ее коснуться.

Виктория снова вздохнула. Так что делать? Сидеть и ждать? Сможет ли она выдержать? Заметят ли ее отсутствие? Конечно, заметят! Но придет ли Марии в голову, что она пошла искать Маргарету? И кстати, где Маргарета?

Голова гудела от мыслей. Бесполезно пытаться найти путь к спасению. Если дверь отказывается открыться, она заперта… заключена… как раз так, как, она воображала, заключена Маргарета. Какой нелепой кажется теперь эта идея! Даже Софи не рискнет доверием отца и не сделает такой глупости.

Виктория еще раз яростно рванула дверь. Та не поддавалась, и девушка по-детски пнула ее, с непрошеными слезами беспомощности на глазах. Что ей делать? Как ее найдут?

Она стала кричать. Конечно, это была слабая надежда. Толстые стены и двери крепости непроницаемы. Разве она не рассматривала такой возможности в теплом уюте своей комнаты? Стены замков иногда достигают толщины в несколько футов, и, когда ее голос возвратился искаженным эхом, стало ясно, что он не выходит за пределы ее маленькой тюрьмы.

С беспомощным чувством отчаяния Виктория прикинула шансы пережить здесь ночь. Стоял ужасный холод, и даже если найти дерево для костра, нечем его разжечь. Кроме того, все так сыро, что никогда не загорится. Если дерево будет тлеть и наполнит комнату дымом, она может умереть от удушья…

Виктория, упав на деревянную скамью, слепо уставилась на дверь. Рано или поздно кто-то придет за ней. Или нет?..

Примерно через час Виктория решительно встала. Она знала, как опасно в такой ситуации уснуть, и, хотя промерзла до костей, поняла, что на нее почти незаметно наплывает манящее облако забытья. Было так приятно закрыть глаза и забыть тревоги, но очнется ли она от такого сна?

Виктория начала энергично притоптывать и махать руками, стряхивая онемелость, которая заставила их казаться тяжелыми и безжизненными. Прыгая на месте, она кое-как восстановила кровообращение и подумала, как долго удастся поддерживать такое состояние. Кошка оставила котят спать в своем гнезде и снова исчезла, и Виктории захотелось взять в руки хотя бы маленькое, теплое, лохматое тельце, чтобы почувствовать связь с миром живых. Удивительно, она не боялась каких-нибудь сверхъестественных посетителей; пребывание в замке уничтожило все страхи перед тишиной и изоляцией. Для нее до сих пор все было тепло и знакомо, чувство гостеприимности не оставляло замок, несмотря на его размеры.

С вернувшимся чувством отчаяния, позабыв о котятах, она устало бродила по комнате, изо всех сил желая, чтобы ей пришло в голову что-то полезное для спасения. В конце концов, сюда ее привела собственная глупость, и Виктория представляла гнев барона, когда он узнает, что она наделала. «Если только, — с омерзением подумала она, — она не умрет, и тогда он почувствует крупицу сожаления».

Виктория подошла к двери и заглянула в дыру, через которую кошка делала свои постоянные вылазки за едой для котят. Если бы только дыра была больше, если бы только она могла выйти этим путем…

Вдруг ее осенила идея. Дерево разрушалось годами сырости и гниения. Наверняка, если она найдет тяжелый инструмент, которым сможет долбить в дверь, то расширит кошачий лаз достаточно, чтобы в него проползти.

С нарастающим волнением она огляделась. Ничего подходящего, кроме скамьи, на которой она сидела. Нахмурившись, Виктория подтащила ее к дыре. Будет трудно справиться с таким тяжелым орудием, но попробовать стоило.

Приподняв один конец, Виктория побежала к двери, выставив скамью перед собой. Хотя удар вышел довольно увесистым, он попал на несколько дюймов выше дыры. Придется повернуть скамью боком.

Через несколько минут Виктория почувствовала неимоверную усталость. Скамья была слишком большой и неуклюжей, чтобы использовать ее в качестве тарана. С разочарованным вздохом она поставила скамью на пол и обессиленно села. Она смотрела на дверь со злыми слезами на глазах. Кто бы ни возводил это здание, он построил его на совесть.

Затем глаза Виктории изумленно расширились, и она с недоверием вскочила со скамьи. Удары не проломили дерево над дырой, зато преуспели в другом. Если двери стояли крепко и неподвижно, то дверные косяки подгнили от сырости, и петли, которые она не проверяла, едва держались в своих отверстиях. Удары по нижней части двери расшатали гвозди, и сейчас они наполовину свисали из гнезд.

Отбросив в сторону скамью, Виктория ухватила верхнюю петлю и потянула ее на себя, ломая ногти и даже не замечая этого. Петля полностью отошла от косяка, теперь она держалась только за дверь. С неимоверной быстротой Виктория набросилась на другие петли. Некоторые отрывались труднее, но возбуждение девушки было таково, что она, казалось, обрела сверхчеловеческую силу, и в мгновение ока дверь была свободна.

Открыть ее оказалось труднее. Во-первых, не было ручки, пришлось тянуть за петли, чтобы заставить дверь двигаться. Сквозь щели уныло свистел ветер, обжигая холодом пальцы, в заледеневшем ночном воздухе Викторию пробирал озноб.

Но все это не имело значения, под ее пальцами дверь медленно открывалась, и через несколько минут она выбралась наружу. Никогда еще ночное небо не казалось таким красивым, а ледяной восточный ветер — таким притягательным.